Бывает, что человек достигает такого состояния, когда ему дается столько благодати, что он не в силах этого вынести. Святой Силуан Афонский, обращаясь к Богу, говорил: «Не подавай мне больше благодати Твоей, я больше не могу». Все дары Божии принадлежат нам, у Бога нет лицеприятия. Он благ, и бесконечно благ, Он не сотворил никакого зла в мире. Даже диавол зол не по своей природе, а по произволению. И этот благой и благоутробный Бог, милостивый и человеколюбивый, посещает нас.
Как обрести равную любовь ко всем окружающим, чтобы никого не выделять?
Может быть, мы этого никогда не достигнем, но, по крайней мере, будем стараться.
О монахах говорят, что они принадлежат к апостольскому чину. Хотелось бы понять, что это значит? Каждый ли монах способен быть апостолом?
Монашеская жизнь – это продолжение жизни апостольской общины. Где был первый общежительный монастырь? Кто был первым игуменом? Христос – игумен, а община – двенадцать апостолов. И мы следуем их образу жизни.
Можно ли в монастыре дружить? Бывает, с одной сестрой чувствуешь общность, а с другой не знаешь, о чем говорить.
Это человеческий взгляд на вещи. Конечно, это естественно, что с каким-то человеком нам легче договориться, чем с другим, потому что нам ближе его характер. Но мы, монахи, от естественного, человеческого образа жизни должны перейти к вышеестественному. Старец Иосиф нам часто говорил: «В монастыре вы друг другу не друзья, а братья». Это совершенно разные вещи. Связь с друзьями обычно бывает основана на сентиментальных чувствах, на наших эмоциях, и, конечно, в миру, в семье или в кругу друзей, это закономерная вещь. Но мы, монахи, которые возжелали превышеестественной жизни, должны перешагнуть через свою сентиментальность, в монашестве этому нет места. Даже в браке, когда супруги преуспевают в духовной жизни, их отношения сами собой приходят к целомудрию. Хотя эти люди живут в браке, согласно человеческому естеству, но и для них наступает такое время, когда их начинает привлекать жизнь превышеестественная. Тем более мы, монахи, призваны быть девственниками не только телом, но и сердцем. Старец Иосиф – человек, стяжавший чистоту сердца, – часто нам говорил, что благодать Божия любит посещать чистого и целомудренного. Поэтому будем очень осторожны, все мы немощные люди. Даже когда мы прикасаемся друг к другу и чувствуем от этого некоторое тонкое наслаждение, мы должны в этом исповедоваться. Только так мы сможем достичь совершенства в духовной жизни.
Какая связь между послушанием и молитвой?
Послушание рождает молитву. Старец Иосиф Исихаст, который сам был строжайшим безмолвником, в 95–98 процентах своих наставлений говорил о послушании, и лишь изредка о молитве и безмолвии. И когда мы были послушниками, мы ощущали это на опыте: чем большее послушание оказывает монах, тем сильнейшую он чувствует радость и свободу.
Это непостижимое таинство. Хотя внешне человек кажется зависимым, подчиненным, внутренне он чувствует себя свободным во Христе. Почему? Потому что через отсечение своей воли он познаёт истину, которая есть Сам Христос, как сказал Господь: Познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8:32). Велики эти тайны Божии. И потому я могу сказать, что, если бы у меня была возможность опять избирать жизненный путь, я бы опять стал монахом.
Полезно ли вдохновлять себя к монашеским добродетелям такими размышлениями, что мы принадлежим к ангельскому чину, подражаем Христу и Божией Матери? Не могут ли такие размышления привести к тщеславию?
Я думаю, что, когда человек вкусит благодати, такие размышления заставляют его чувствовать бóльшую ответственность, а не превозноситься этим.
Посоветуйте, пожалуйста, как сочетать в своей жизни беспопечительность и ответственное отношение ко всему? В чем выражается то и другое?
Если мы пребываем в послушании и берем на себя попечение по заповеди, тогда наша попечительность становится беспопечительной. Чудо!
Как правильно понимать слова апостола: Для меня мир распят, и я для мира (Гал. 6:14)? Как приложить их к своей жизни?
Мы исполняем эти слова, когда умерщвляем себя для своей воли и своих желаний, когда предаем себя Христу и говорим Ему: «Христе, делай со мной, что Ты пожелаешь. Не хочу ничего своего».
Слышала такую поговорку: «Когда вступаешь в монашескую жизнь, ревность должна быть с гору Афон, чтобы к концу остался хоть орешек». А бывает ли наоборот? Что делать, чтобы ревность возросла?
Начинать свой подвиг без ревности – это гораздо труднее, потому что наш ветхий человек восстает в нас и борется с нами. В чине ангельского пострига Церковь нам всё говорит открыто, ничего не скрывая и не приукрашивая. Нас сразу предупреждают, что нас будут притеснять, уничижать, что мы претерпим многие скорби, потому что именно ими начертывается жизнь по Богу. Ревность же сохраняется через соблюдение заповедей, через послушание. Но мы должны знать, что придет такое время, когда нам станет тяжело ходить на службы и выполнять келейное правило; придет время, когда мы захотим побольше поспать, когда заповеди покажутся нам тяжелыми и неисполнимыми; придет время, когда мы будем обижаться и роптать. Мы не должны этому удивляться, это всё в порядке вещей. Но что говорит преподобный Иоанн Лествичник? На вопрос: «Что есть монашеское жительство?» он сам отвечает: «Монашеское жительство есть постоянное понуждение естества». Поэтому монашество и называется мученичеством совести.
Если можно, расскажите, проявлял ли строгость ваш старец, отец Иосиф Ватопедский? Бывало ли, что он обличал или ругал монахов?
Старец Иосиф был очень строгим. Иногда мог и побить. Я тоже несколько раз давал пощечины братьям, а однажды во дворе монастыря ударил одного брата посохом за то, что он мне перечил, и посох сломался. Когда было нужно, старец Иосиф был строгим, но при личных беседах проявлял отеческую любовь. Порой он сильно на нас кричал, но теперь мы благодарны ему за его строгость.
Однажды мне нужно было научиться печь хлеб. Старец сам прекрасно умел это делать, и решил меня научить. Показал мне 2-3 раза, как замешивать тесто, и говорит: «Ну а теперь ты сам!» А я всю жизнь просидел за письменным столом и не умел даже яичницу жарить. Конечно, я ничего не запомнил, и несколько раз портил все тесто. На четвертый раз старец взял тесто, которое я завел, и вывалил мне на голову. И тут я сразу все понял и научился! И не только сам научился, но и других мог учить, как замешивать тесто. В ту пору мы заводили тесто руками, у нас не было таких механических приспособлений, как сейчас, которые управляются одной кнопкой.
Духовные наставники должны быть в меру строгими. Но они сами решают, когда и как проявить строгость, их послушники не должны судить об этом.
Должен ли быть у монаха страх, и какой? Чего он должен бояться?
Бояться не надо, но необходимо быть внимательными. Наш Небесный Отец милостив. Не забывайте, что сейчас мы поклоняемся иконам тех, кто когда-то был величайшим грешником. Старец Зосима, который сам был девственником и с детства рос в монастыре, тем не менее, взял благословение у бывшей блудницы, святой Марии Египетской.
Посоветуйте, пожалуйста, как соблюдать золотую середину, чтобы хранить молчание и в то же время не быть угрюмой, а быть приветливой?
Если на вас возложено послушание беседовать с людьми, то, конечно, вы обязаны это делать, но при этом говорить надо благоразумно и рассудительно. Если вы будете вести себя благоразумно, то не будете испытывать при общении с людьми никаких затруднений и не будете погрешать, потому что будете исполнять послушание. Но когда монах хочет по собственной воле и желанию общаться с людьми, поддаваясь пристрастию, тогда общение не принесет пользы ни ему самому, ни людям. В таком случае монах согрешает. Очень хорошо говорил об этом наш старец Иосиф: «Миру поможет тот, кто не желает иметь с ним общения. А тот, кто имеет к миру пристрастие, и другим не поможет, и сам потерпит вред».
Насколько важна для монаха естественность, как ему оставаться самим собой, чувствовать себя полноценной личностью и при этом держаться в рамках монашеской жизни, которая предполагает утеснение себя, отречение от своего «я»?
Монастырский устав поначалу требует от нас понуждения, но он помогает приобрести хорошие навыки, и со временем, когда человек вкусит благодати и духовной радости, ему уже не будет трудно соблюдать устав. Он будет соблюдать его с радостью, и устав станет его вторым естеством.
Как приобрести такое устроение души, чтобы всегда пребывать в мире и не огорчаться?
Где Христос, там мир. Христос есть мир наш (Еф. 2:14). Мир – это не просто спокойствие, не просто когда нет войны, но это присутствие Христа в наших сердцах. Угодники Божии, даже находясь в многолюдстве, среди шума и суеты, могли пребывать в мире, потому что Христос был с ними. Мученики, идя на мучения, пребывали в мирном устроении духа.
Чем мученики отличаются от тех, кто проповедует джихад? Мученики любили своих палачей, а проповедники джихада ненавидят мир. Когда святого мученика Каллиника вели на казнь, его палачи очень захотели пить, их мучила нестерпимая жажда. И он помолился, чтобы из земли забил ключ, и они смогли утолить жажду. В этом превосходство евангельской любви.
Старче, благословите! Читала, что на Святой Горе и в наши дни постоянно происходят чудеса. Не могли бы вы рассказать о чудесах, очевидцами которых вы были и о которых вам рассказывали?
В нашем монастыре много раз являлась Божия Матерь. Приехал как-то раз один врач со своим племянником на исповедь. Племянник попросил брата в архондарике позвать духовника для его дяди, который никогда не исповедовался. Ему ответили: «В четыре утра приходите в храм, и вас позовут, когда будет исповедь». Врач всю ночь не сомкнул глаз из-за переживаний, пришел рано утром в храм, сел и стал ждать. Четыре часа, пять, служба идет, а никто его не зовет. Тогда он решил было уйти и лечь спать, но в этот момент к нему подошла высокая Монахиня и сказала: «Подожди, не уходи, после шестопсалмия тебя позовут». А этот человек ничего не знал о Церкви, и что такое шестопсалмие, конечно, тоже не понял. Подождал еще несколько минут, и опять решил уходить. Тогда высокая Монахиня подошла к нему еще раз и сказала: «Куда ты торопишься? Я же сказала тебе подождать до шестопсалмия, скоро тебя позовут». И, действительно, вскоре его пригласили к духовнику. На исповеди этот врач спросил: «А у вас тут есть несколько монахинь, которые прислуживают в храме? Ко мне подходила одна монахиня высокого роста, и вела себя как хозяйка». Духовник сразу понял, о Ком идет речь, и ответил: «Монахиня здесь одна, и Она живет здесь постоянно». Это последнее из чудес, о котором я знаю.
Как вы считаете, полезно ли в течение дня часто обращаться с молитвой к разным святым или лучше не отвлекаться и молиться Иисусовой молитвой? Правильно ли просить святых о даровании добродетелей, например, любви, терпения?
Молитесь так, как ближе вашей душе. Например, кому-то нравится молиться Божией Матери: «Пресвятая Богородице, спаси нас!» – это тоже неплохо. А бывает, что благодать Божия каким-то образом научает человека молиться тому или иному святому, или сам святой подает ему некий знак, как бы привлекая к себе. Видимо, Промысл Божий устраивает так, чтобы определенные святые помогали определенным людям.
Много ли братьев посещают в вашем монастыре вечерню и повечерие? Следите ли вы за посещением этих служб, или оно свободное?
Служб, которые монах может посещать по своему выбору, нет. Только в исключительных случаях, по благословению, монах или монахиня могут пропустить службу. Обычно это больные братья и те, кто несет послушание в трапезной и на кухне. Существует особый бес, который приносит нам помыслы о послушаниях во время службы в церкви. И во время нашего келейного правила, и на службах этот бес приносит нам в помыслах самые лучшие решения всех насущных проблем. Он делает всё, лишь бы мы хоть на минуту забыли о молитве.
Расскажите, пожалуйста, что говорил вам ваш старец, отец Иосиф Ватопедский, о молитве Иисусовой. Может быть, вы помните какие-то его высказывания?
Старец говорил нам о молитве постоянно, призывая непрестанно упражняться в ней. В особенности, он просил нас произносить молитву устно на послушаниях, потому что при работах человеку трудно собрать свой ум и молиться умной молитвой. И что бы мы ни делали, трудимся ли мы или идем куда-то, и на ходу и за работой мы должны читать молитву Иисусову вслух.
В каких случаях монах не может приступить к причастию? Как это принято на Афоне?
Прежде всего, человек не должен приступать ко причащению в том случае, если он потерял внутренний мир, если имеет в сердце обиду на ближнего, совершил какие-то серьезные грехи и не исповедовал их. Вы все это, конечно, сами прекрасно знаете, но если сомневаетесь, то обращайтесь к Матушке, и она вам подскажет. Нужно причащаться по благословению. Мы знаем, что Святое Причастие – это свет, но одновременно это и огонь. Недостойное причащение может привести даже к серьезным болезням. Я не говорю, что мы должны стать достойными этого великого дара, причащения, – все мы знаем, что никогда не станем по-настоящему достойными. Но мы должны готовиться к причастию, делать то, что от нас зависит. Будьте очень внимательными к тому, чтобы не приступать к причастию, если вы сознательно совершили какие-то грехи и не исповедались в них. Святые отцы говорят, что когда мы приступаем к Чаше неготовыми, скрывая какие-то грехи, с тяжестью на совести, тогда диаволу дается над нами большая власть. Он помрачает наш ум, завладевает им настолько, что мы даже не чувствуем своей беды, не понимаем, что нуждаемся в покаянии, и думаем, что у нас все хорошо, а вот другие люди ведут себя странно. А когда благодать Божия просвещает наш ум, тогда бывает все наоборот: мы принимаем людей такими, какие они есть, и всегда бываем готовы к самопожертвованию.
Игумения Домника: Благодарим Вас, дорогой старче! Полезно читать святых отцов, но живое слово имеет гораздо бóльшую силу. Мы благодарим Вас за то, что Вы так терпеливо делитесь своим духовным опытом. Для нас это очень важно.
Архимандрит Ефрем: Я, к сожалению, плохой монах, но знал в своей жизни очень хороших монахов. Это налагает на меня большую ответственность, и потому прошу ваших молитв.